Храм Бессребреников Космы и Дамиана в Космодемьянском

В 1585-1586 гг. с. Космодемьянское, «что было прежде за Степаном Григорьевым сыном Чубаровым», числится уже за будущим царём русского государства Борисом Феодоровичем Годуновым (ок. 1551-1605). Это было время стремительного возрастания могущества Годунова. По завещанию Иоанна Грозного он был назначен в состав Верховной думы при молодом царе Феодоре Иоанновиче, женой которого была сестра Бориса, Ирина, в день коронования Феодора возведён в чин конюшего, ближнего великого боярина,

наместника царств Казанского и Астраханского. В 1597 г., по смерти Феодора, Борис Годунов был избран Москвой в цари.

В 1602 г. он узнал о появлении Самозванца, в 1604 г. ему изменила вся южная Русь.

13 апреля 1605 г. царь Борис скоропостижно скончался.

В Смутное время село и церковь были сожжены, осталась только «пустая» церковная земля, находившаяся в ведении Патриаршего приказа, который сдал её в оброк Никольскому монастырю близ Московского Кремля, затем дьяку Ивану Михайлову, а после него думному дворянину Дементию Минину Башмакову.

В 1644 г. он был подьячим, писцом дворцовых земель в Новгородском уезде, потом в Приказе Большого дворца, в 1654 г. с государевой дворцовой казной был в Польском походе, с 1656 г. - дьяк в приказе Тайных дел, с 1663 г. - думный дьяк в том же приказе. Приказ Тайных дел, созданный царём Алексеем Михайловичем как личная канцелярия, вскоре стал органом контроля над послами и воеводами (к ним посылались тайные подьячие). Приказ руководил секретными военными разработками (например, гранатным делом), производством шелка и так далее. Приказ прекратил своё существование со смертью царя.

С 1664 по 1676 г. Дементий Минич был думным дьяком сначала в Разрядном приказе, потом - Посольском, Челобитном и снова в Разрядном (приказ ведал всеми дворянскими службами, чинопроизводством, а также военным делом, ведал пограничной охраной, составлял планы стратегического развертывания русской армии, проводил мобилизацию, осуществлял централизованное руководство военными действиями и разведкой).

Царь Алексей Михайлович поручал Башмакову важные государственные дела.

Во время ссоры царя с патриархом Никоном, удалившимся из Москвы, Башмаков несколько раз ездил к патриарху в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь для переговоров, царь посылал его и к протопопу Аввакуму перед ссылкой его в Пустозерск.

В 1663 г. Д.М. Башмакову удалось убедить украинского гетмана Ивана Брюховецкого возобновить прежний договор с Россией.

С 1676 по 1693 г. Дементий Минич был печатником (хранителем государственной печати).

В 1675 г. Д.М. Башмаков выкупил оброчную землю из Патриаршьего приказа и построил в Козьмодемьянском новую церковь. В переписных книгах 1678 г. за ним числился господский двор, в котором проживали только дворовые люди, крестьянских дворов в то время в Козьмодемьянском не было.

В 1703 г. село купил Василий Никитич Зотов (ум. 1729), сын знаменитого учителя Петра I, думного дворянина и печатника, а потом генерал-президента Ближней канцелярии, государственного фискала, князь-папы Всешутейшего собора, графа Никиты Моисеевича Зотова. Василий Никитич с 1696 г. - воевода в Олонце, с 1712 г. – комендант Ревеля, с 1715 г. - генерал-ревизор Сената.

Под его руководством было проведено важное государственное мероприятие - первая подушная перепись населения (1719-1724 гг.).

В 1725 г. он генерал-майор, в 1727 г. - казанский губернатор.

При В.Н. Зотове в Козьмодемьянском заложена каменная церковь. Освящена она была уже после его смерти в 1730 г. митрополитом Казанским Сильвестром и протопопом Успенского собора в Кремле Иоанном Максимовым.

После В.Н. Зотова село перешло к его сыну Никите (1710-1738), сержанту лейб-гвардии Преображенского полка.

К этому времени относится появление второго названия - с. Зотово, но оно не прижилось.

С 1738 г. селом владела вдова Н.В. Зотова Анна Логиновна. Вторым браком она вышла за Иоанна Христиановича Эйхлера, секретаря императрицы Анны Иоанновны, друга кабинет-министра Артемия Волынского. Эйхлер был замешан вдело Волынского, в 1740 г. бит кнутом и сослан в Сибирь.

В 1760-е гг. Козьмодемьянское стало крупным селом, его население вместе с крестьянскими дворами насчитывало 45 мужчин и 46 женщин. За господским двором был разбит фруктовый сад и регулярный парк, который частично сохранился до нашего времени. На р. Химке были устроены большой пруд и мукомольная мельница. Крестьянские дворы стояли в стороне от барской усадьбы, по Санкт-Петербургской дороге.

Отведённая для церковного причта земля располагалась в излучине рек Химки и Чернавки.

В 1771 г. в Москве и соседних районах свирепствовала эпидемия чумы. В с. Козьмодемьянской умерли 23 человека, что составляло около трети населения. Семья А.Л. Эйхлер спаслась в вотчине зятя, князя Алексея Васильевича Хованского. Вместе с хозяевами уцелел и дворовый Матвей Комаров.

А.Л. Эйхлер владела селом до 1785 г. Её дочери, в замужестве княгини Хилкова и Хованская, вряд ли проживали в Козьмодемьянском, которое в конце XVIII в. клонилось к упадку. В связи с малочисленностью прихода храм был приписан к церкви Знамения соседнего с. Аксиньино. Богослужения в Козьмодемьянском проводились только раз в году, на храмовый праздник 1 (13) июля. Согласно документам 1800 и 1811 гг., село принадлежало князю Владимиру Семёновичу Львову и его жене. Он возобновил мельницу на р. Химке и сделал на пруду новую плотину. Разлившийся пруд затопил луга соседней государственной деревни Тимофеевской-Химки, за что Львову пришлось платить крестьянскому обществу по 100 рублей в год.

О разорении села французскими войсками в 1812 г. свидетельствует запись в ведомости, составленной в канцелярии Московского уездного предводителя дворянства: «Скот, лошади, господский хлеб и крестьянский и из казенных магазинов неприятелем разграблен и сожжено 3 крестьянских двора». В разорённой и разграбленной церкви служба прекратилась на несколько лет.

В 1814 г. Козьмодемьянское приобрела графиня Екатерина Петровна Строганова (1744-1815), дочь действительного тайного советника и сенатора князя Петра Никитича Трубецкого от брака с княжной Анастасией Васильевной Хованской. Красивая, умная и весёлая, она вышла замуж довольно поздно, лет 26-27, за овдовевшего незадолго перед тем графа Александра Сергеевича Строганова (1735-1811), одного из образованнейших и близких к Екатерине II людей. После свадьбы супруги отправились путешествовать по Европе, избрав главным своим местопребыванием Париж, где у них родилась дочь Наталия, умершая в детстве, а затем, 1 июня 1772 г., сын Павел.

Первые годы супружества графини были счастливы, и лишь в 1779 г., по возвращении супругов в Петербург, разыгралась семейная драма, навсегда их разлучившая. Фаворит Екатерины Иван Николаевич Римский-Корсаков (1754-1831), 24-летний человек, любивший музыку, пение и обладавший хорошим голосом, считавшийся при дворе эталоном красоты, благородства и изящества, и о котором сама императрица говорила, что он «светит как солнце и вокруг себя разливает сияние», влюбился в Екатерину Петровну и без труда добился взаимности.

Влюблённые были обнаружены, он удалён от двора; к общему удивлению, графиня Строганова последовала в 1779 г. за ним в Москву. Граф, быстро и неприятно лишившийся второй жены, вёл себя по-рыцарски: предоставил ей для житья свой дом в Москве и подмосковное с. Братцево. Продолжая носить имя мужа и не порывая связи с оставшимся у отца сыном, воспитанием которого она постоянно интересовалась, графиня Е.П, Строганова провела остальную часть жизни между Братцевом и Москвой. Родители тщательно скрывали от сына свои порванные отношения, о чём он узнал лишь значительно позже. Она жила роскошно и в Москве, и в Братцеве, принимала у себя всё высшее общество, всех заезжих певцов и виртуозов, так как страстно любила музыку. До конца дней она сохранила привязанность к Корсакову, и когда при императоре Павле в 1799 г. ему было велено выехать в Саратов, хотела последовать за ним. В последние годы жизни паралич ног приковал её к креслу. Корсаков пережил её на 15 лет. У них был сын В.И. Ладомирский.

В 1815 г. Е.П. Строганова завещала село И.Н. Римскому-Корсакову, который, однако, здесь не жил.

Новый владелец села капитан Д.П. Горихвостов в 1820 г. восстановил церковь и построил при ней колокольню. В 1824 г. был восстановлен приход храма Святых бессребреников Космы и Дамиана, к храму определён церковный причт.

С 1852 по 1861 г. селом владел Александр Тарлецкий.

В 1859 г. после окончания строительства Николаевской железной дороги село слилось с дачным посёлком у станции Химки. Потом усадьбой владели Ю.Ф. Колли, статский советник Александр Еналеев.

В 1889 г. его вдова Е.П. Еналеева пристроила с южной стороны храма придел святого благоверного князя Александра Невского по проекту архитектора Александра Алексеевича Никифорова (1834-после 1915, вовремя строительства придела он работал в Комиссии по возведению зданий клиник на Девичьем поле).

В 1905 г. дом Еналеевой был подожжён.

В 1907 г. новый владелец Сергей Павлович Патрикеев (ум. в ноябре 1914) построил по проекту академика, председателя Московского архитектурного общества, члена многих иностранных архитектурных обществ Фёдора Осиповича Шехтеля (1859-1926) новый усадебный дом.

В семье Сергея Павловича и Анны Алексеевны (урождённая Осипова) Патрикеевых было 6 детей: Павел, Ольга (монахиня Серафимо-Знаменского скита), Мария, Александра, Анна (монахиня, а позднее - схимонахиня Иоанна), Владимир.

Во время 1-й мировой войны в доме размещался госпиталь.

Сергей Павлович был ктитором Космодамианского храма, его кандидатура выдвигалась на пост московского городского головы.

Семья Патрикеевых жила в Химках до 1918 г. Здесь у них бывали священномученик Серафим, архиепископ Дмитровский (впоследствии Анна более 15 лет сопровождала его в ссылки, он расстрелян в 1937 г.), и епископ Серпуховской Арсений (Жадановский).

В советское время храм был закрыт и дошёл до наших дней в сильно измененном виде, сломаны колокольня, главка, перестроены алтари. В наше время возвращён верующим и восстановлен.

16 ноября 1937 г. на Бутовском полигоне под Москвой расстрелян протоиерей Викентий Смирнов (род. 1881).

В 1930 г. он был назначен настоятелем храма в пос. Химки.

Его супруге Евдокии Ивановне сказали, что её муж приговорён к 10 годам лагерей без права переписки. Не зная о расстреле, она писала начальнику НКВД: «Я не знаю причину ареста и столь тяжкого наказания мужа, и сам арестованный вряд ли знает причину столь тяжкого наказания и поспешной высылки. Еще раз прошу вас пересмотреть его дело».