Церковь Петра и Павла в Петровском

При воцарении Феодора Алексеевича (его матерью была Мария Ильинична Милославская) Иван Михайлович был главой придворной партии Милославских и диктовал свою волю правительству. Пётр I считал его ответственным за бунт стрельцов 1682 г., которым был сильно напуган в детстве, и при казни Цыклера, Соковнина, Пушкина и их сообщников, обвинённых в подготовке покушения на жизнь царя, приказал на свиньях привезти и поставить вырытый из земли гроб И.М. Милославского под помостом с плахами, на которых рубили головы, чтобы кровь лилась в гроб.

В Петровском в 1680 г. при И.М. Милославском заложена каменная церковь Святых апостолов Петра и Павла (в 1805 г., при построении новой Петропавловской церкви, старая переосвящена во имя святителя Николая Мирликийского). Церковь была возобновлена тщанием местного помещика Дмитрия Прокопиевича Шелапутина и освящена в 1837 г.

В 1691 г. Петровское пожаловано боярину Матвею Филимоновичу Нарышкину (ум. 1692), которого, тогда ещё окольничего, патриарха всешутейшего собора, Б.И. Куракин в «Гистории о царе Петре Алексеевиче» назвал - «муж глупый, старый и пьяный». С 1692 по 1704 г. селом владела его вдова, боярыня Мелания Тимофеевна, а с 1705 г. его племянники Михаил, Семён и Василий Григорьевичи Нарышкины. Из них самый известный - Семён (ум. 1747).

В 1698 г. он учился в Берлине. Был посланником. Генерал-адъютант Петра I. Замешан в деле царевича Алексея. Екатерина I сделала его обер-гофмейстером царевны Анны Петровны. При императрице Анне Иоанновне Семён Григорьевич - генерал, он управлял Малороссией. Потомства не оставил. По разделу владел селом его брат Василий, имевший чин стольника, а в 1755 г. - сын Василия, тоже Василий (1712-1779). Он в 1755 г. -бригадир, в 1763 г. - генерал-поручик, с 1765 по 1766 г. - новгородский губернатор. Генерал-адъютант, кавалер ордена Святой Анны.

С конца XVIII в. село принадлежало Демидовым. Александр Григорьевич (1737-1803), действительный статский советник, владелец 10 заводов (8 на Урале и 2 около г. Жиздры, некоторые из них он основал сам), был женат на Прасковье Матвеевне, урождённой Олсуфьевой (1730-1813).

В 1798 г. он начал строительство большого каменного храма Святых первоверховных апостолов Петра и Павла, которое в 1805 г. завершил его сын Григорий Александрович (1765-1827), флигель-адъютант, гофмаршал, гофмейстер. Он был женат на светлейшей княжне Екатерине Петровне Лопухиной (1783-1830), у них были сыновья Александр, Пётр и Павел.

Григорий Александрович построил каменный усадебный дом (сохранился только первый этаж, верхний деревянный сгорел в 1930-х гг., надстроен в 1959 г.). Демидовы владели усадьбой до 1837 г. Затем, по 1852 г., Петровское принадлежало дворянину из купцов Дмитрию Прокофьевичу Шелапутину. Его отец Прокофий Дмитриевич, коммерции советник, был очень богат и в 1811-1813 гг. исполнял обязанности московского городского головы (председателя Думы, заведовавшей всем городским хозяйством). За пожертвование «минерального кабинета» Московской медико-хирургической академии награждён орденом и получил дворянство.

Причт по штату издавна состоит из священника, дьячка и пономаря. По клировой ведомости 1841 г. настоятелем Петропавловского храма был священник Василий Иоаннович Поспелов, сын пономаря. В 1828 г. он окончил курс в Вифанской семинарии с аттестатом 2-го разряда, в 1830 г. митрополитом Московским и Коломенским Филаретом рукоположен во священника к Никольскому храму с. Оболдино (ныне в Щёлковском районе Московской области), в 1840 г. переведён к Петропавловскому храму с. Петровского. В семье о. Василия и его жены Елизаветы Ивановны было четверо сыновей.

После Шелапутиных усадьба Петровское была во владении действительного статского советника, графа Николая Ивановича Зотова (высочайшим указом ему в 1803 г. было возвращено графское достоинство, пожалованное его предку, воспитателю Петра I, Никите Моисеевичу Зотову). Он женился на княжне Елене Алексеевне, урожденной Куракиной (1787-1869), музыкантше и певице, дочери действительного тайного советника, генерал-прокурора, князя А. Б. Куракина. Их дочь Елизавета Николаевна (1809-1879) в 1825 г. вышла замуж за Александра Ивановича Чернышева, к которому и перешло с. Петровское. Она была третьей женой Чернышева: первая, Теофила Игнатьевна, урождённая графиня Моравская, в 1819 г. оставила мужа и уехала в Париж, вторая жена, Елизавета Александровна, урождённая княжна Белосельская-Белозерская, умерла родами в 1824 г. Елизавета Николаевна разделила с графом, а позднее светлейшим князем Чернышевым величие и почести. Образованная, высоких достоинств женщина, в 1837 г. она была пожалована в статс-дамы, получила орден Святой Екатерины и к 1850 г. занимала первенствующее положение в столичном обществе. Светлейший князь Александр Иванович Чернышев (12.1785 -08.06.1857) происходил из старинного дворянского рода, известного с конца XV в. Родился в Москве, в семье сенатора, генерал-поручика Ивана Львовича Чернышева (1736-1793) и Евдокии Дмитриевны Ланской (ум. 1816), сестры фаворита Екатерины II А.Д. Ланского. Получил домашнее воспитание под руководством известного в своё время аббата Перрена и в детстве записан вахмистром в конную гвардию.

Будучи представлен императору Александру I, в 1801 г. определён на службу камер-пажом. В сентябре 1802 г. произведён в корнеты кавалергардского полка.

В июне 1804 г. назначен адъютантом к шефу полка, генерал-адъютанту Ф.П. Уварову, в сентябре того же года произведён в поручики. Участвовал в кампаниях против французов 1805 и 1807 гг. и за отличие в сражении под Аустерлицем (ноябрь 1805 г.) награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом.

В ноябре 1806 г. произведён в штаб-ротмистры. За храбрость, проявленную в ряде сражений 1807 г. (в том числе под Фридландом), удостоен золотой шпаги с надписью «За храбрость» и ордена Святого Георгия 4-й степени.

В 1808 г. император Александр I послал его курьером в Париж, где Чернышев заслужил расположение Наполеона, и в 1809 г., во время войны Франции с Австрией, находился при армии Наполеона в битвах при Асперне и Ваграме. В том же году пожалован во флигель-адъютанты к Его Императорскому Величеству, а в 1810 г. произведён в ротмистры.

С 1810 по 1812 г. исправлял должность военного агента в Париже и руководил агентурной сетью в военном министерстве Франции, используя в качестве прикрытия статус курьера для доставки писем от Наполеона к Александру I. Красивый и ловкий, прекрасный танцор, он пользовался большим успехом в парижском обществе (по мнению современников, находился даже в близких отношениях с сестрой Наполеона, принцессой Полиной Боргезе). В то же время он пристально наблюдал за военными приготовлениями Франции и сообщал о них в Россию, при этом постоянно стараясь усилить подозрительность Александра I и советуя ему не только быть готовым к отражению нападения со стороны Франции, но и самому действовать наступательно. В ноябре 1810 г. получил чин полковника.

В начале Отечественной войны 1812 г. состоял комендантом Главной квартиры императора Александра I и заведовал его конвоем. В сентябре был отправлен к генерал-фельдмаршалу, светлейшему князю М.И. Голенищеву-Кутузову затем к адмиралу П.В. Чичагову с планом военных действий. В конце Отечественной войны командовал партизанским отрядом (ему удалось освободить из французского плена генерал-адъютанта, барона Ф.Ф. Винцингероде и других).

В ноябре 1812 г. «за успешные действия по возлагаемым на него поручениям и благоразумное исполнение отважной экспедиции» произведён в генерал-майоры и пожалован в генерал-адъютанты. В конце декабря 1812 г. он разбил под Мариенвердером войска принца Евгения Богарне.

В начале 1813 г. со своим партизанским отрядом тревожил неприятеля на левом берегу Одера.

В 1813 г. за взятие Берлина награждён орденом Святого Георгия 3-й степени. С тех пор Чернышев стал пользоваться в Германии большой популярностью. Отличился затем при взятии Люнебурга и Касселя, командовал кавалерийским рейдом в Вестфальское королевство.

В конце 1813 г. отряд Чернышева составил авангард корпуса генерал-адъютанта Ф.Ф. Винцингероде. В феврале 1814 г. за отличие при штурме Суассона (взял в плен трёх генералов, 180 офицеров и свыше 3 тысяч солдат) Чернышев получил чин генерал-лейтенанта. В том же году, в дни пребывания Александра I в Париже, Чернышев находился при нём, в июле сопровождал в Англию, затем на Венский конгресс. Во время второго похода во Францию, командуя передовым отрядом, захватил г. Шалон.

После возвращения в Россию он состоял в качестве генерал-адъютанта при императоре.

В марте 1819 г. назначен членом комитета об устройстве Войска Донского, а в 1821-35 гг. был его председателем.

В конце 1825 г. командирован во 2-ю армию для ареста одного из руководителей декабристов, полковника П.И. Пестеля, и в январе 1826 г. назначен членом следственной комиссии по их делу. В день коронации Николая I, в августе 1826 г., возведён, с нисходящим его потомством, в графское достоинство.

С декабря 1826 г. - сенатор.

В феврале 1827 г. назначен товарищем начальника Главного штаба, а в августе - управляющим Военным министерством. В октябре того же года произведён в генералы от кавалерии. В апреле 1828 г. назначен членом Государственного совета. С мая 1832 по август 1852 г. он военный министр и председатель Военного совета. При нём власть военного министра была значительно расширена, в его руках сосредоточилось главное руководство всеми отраслями военного управления, и он стал единственным докладчиком императору по всем делам этого ведомства. Чернышев провёл ряд преобразований в армии: были изданы уставы (госпитальный, рекрутский, военно-уголовный и управления армией в мирное и военное время; положение о казачьих войсках и т.д.), учреждены Военная академия (1832), восемь кадетских корпусов и аудиторское училище, в 1841 г. окончено военно-статистическое описание империи по губерниям и областям, воздвигнуто много крепостей и укреплений (в том числе в Александрополе, Варшаве, Новогеоргиевске, Ивангороде, Брест-Литовске и др.), проведено общее преобразование армейской пехоты, кавалерии и артиллерии, резервные батальоны отделены от действующих и образовали шесть резервных дивизий, срок службы с 25 лет сокращён до 20 для музыкантов, евреев и солдатских детей, и до 15 лет для остальных. Офицерам увеличены жалованье и столовые деньги и с 1832 г. разрешено носить усы (до этого - только кавалеристам), упрощены снаряжение и обмундирование солдат. С 1842 г. начали вводить нарезное оружие.

А.И. Чернышев был удостоен всех высших российских орденов: Святого Александра Невского (1820), Святого Владимира 1-й степени, Апостола Андрея Первозванного (1831).

В апреле 1841 г. указом Николая I возведён, с нисходящим потомством, в княжеское Российской империи достоинство, а в августе ему пожалован титул Светлости. К осени здоровье Чернышева значительно пошатнулось вследствие перенесённого им удара, но, несмотря на это, в ноябре 1848 г. он был назначен председателем Государственного совета и Комитета министров с сохранением прежних званий и должностей.

В августе 1854 г. получил знак отличия беспорочной службы за 50 лет. В феврале 1855 г. он присутствовал при кончине Николая I, который назвал его одним из своих душеприказчиков. Сам Чернышев в это время был тяжело болен: по словам сенатора К.Н. Лебедева, «граф Панин вёл едва двигавшегося князя Чернышева, медленно подвигал он одну ногу за другою и готов был упасть на каждом шагу».

В мае 1855 г. по состоянию здоровья Чернышев отпущен за границу для лечения, спустя полгода по совершенно расстроенному здоровью уволен от должностей. Скончался в Кастелламаре близ Неаполя на 72-м году жизни (его смерть ускорило огорчение оттого, что на коронацию императора Александра II его не произвели в генерал-фельдмаршалы наряду с князем М.С. Воронцовым). Похоронен в с. Петровском Московского уезда (в наше время это село - в границах г. Лыткарино).

На протяжении 30-летнего царствования Николая I Чернышев занимал одно из важнейших мест среди высшей бюрократии. Человек без серьёзного образования, рассчитывавший на внешний эффект, он умел создавать видимость неутомимой деятельности. В силу этого многие современники отзывались о нём в основном положительно. Так, баварский посланник Де-Брэ писал: «На князя Чернышева, обладающего скорее способностью администратора, нежели полководца, возложена задача организовать победу. Обладая превосходной памятью и знанием всех мелочей службы, он сумел ввести образцовый порядок в управлении своим министерством». По словам графа М.А. Корфа, «нельзя не упомянуть, что при всем его самовластии и при такой опытности, которую должно бы предполагать в нём после столь долговременной карьеры, он всегда был нелепо доверчивым игралищем канцелярий.

С очень обыкновенным образованием, без высших сведений, без самостоятельного круга мыслей, без высших государственных идей, без близкого познания подробностей и механизма дел он необходимо должен был покоряться влиянию других…». Граф В.А. Сологуб писал: «Надо сказать, что граф Чернышев только благодаря сделанной им карьере был «выносим» в свете; а о нём самом, его происхождении ходили самые непривлекательные слухи» (Чернышев пытался присвоить майорат, законным наследником которого был его дальний родственник, декабрист, граф З.Г. Чернышев, сосланный в Сибирь; светское общество единодушно осудило эту попытку).

Князь П.В. Долгоруков характеризовал его как «человека в высшей степени надменного, высокомерного, безжалостного и весьма невежливого со всеми теми, которые не могли ему быть полезными». Многие из проведённых им в армии преобразований дали самые незначительные результаты, Чернышев оставался сторонником палочной дисциплины и устаревшей линейной тактики.

От второго брака он имел сына, светлейшего князя Льва Александровича (1837-1864), флигель-адъютанта, а тот имел единственного сына, Льва Львовича, со смертью которого в 1891 г. прервалась княжеская линия рода Чернышевых. От третьего брака у А.И. Чернышева было трое сыновей, умерших в детстве, и три дочери. Елизавета Александровна (1826-1902) вышла замуж за князя, брата генерал-фельдмаршала, Владимира Ивановича Барятинского; (1817-1875) - генерал-адъютанта, генерал-лейтенанта, командира лейб-гвардии Кавалергардского полка, с 1861 г. обер-шталмейстера. Александра Александровна (ум. 1892) была замужем за генерал-майором свиты Его Императорского Величества, князем Д.А. Лобановым-Ростовским. Третья дочь, княжна Мария Александровна (1849-?)- фрейлина. Князья Чернышевы владели Петровским с 1854 по 1890 г. В середине XIX в. под храмом была устроена родовая усыпальница в виде купольного, облицованного камнем круглого зала.

В 1890 г. Петровским владел князь Александр Владимирович Барятинский (1848-1910).

В 1932 г. в храм Святых апостолов Петра и Павла был назначен протоиерей (с 1922 г.) Леонтий Гримальский (1869-1938). В июле 1937 г. он был переведён в Ильинский погост (Стребуково, ныне в Солнечногорском районе Московской области), 31 октября того же года начал служить в Успенском храме с. Гжель (Раменский район Московской области). 26 января 1938 г. о. Леонтий был арестован по ложному обвинению в контрреволюционной агитации, и 26 февраля расстрелян.

В начале XX в. в храмах с. Петровского служил о. Иоанн Соболев. Он женился на дочери настоятеля храма о. Павла Архангельского и по старости о. Павла был назначен священником в храме с. Петровского. Здесь он служил более 25 лет, организовал общество трезвости. С благословения о. Иоанна и при непосредственном участии членов его семьи в д. Лыткарино ставились театральные постановки. В советское время о. Иоанн был арестован, сослан, после возвращения служил в различных храмах Москвы и Московской области. Он имел талант проповедника, был назначен настоятелем Патриаршего Богоявленского собора в Москве, возведён в сан протопресвитера, занимал различные должности при Московской Патриархии, был председателем пенсионного комитета, членом комитета по проведению Московского молодёжного фестиваля в 1957 г. Последним местом его служения был храм в пос. Удельное.

В 1930-х гг. храм с. Петровского был закрыт, могилы разграблены. В 1990 г. возвращён верующим и восстанавливается.

Дочь князя В.И.Барятинского Мария Владимировна владела соседней усадьбой Лыткарино, в которой в 1880 г. перестраивала главный дом (сохранился в перестроенном виде, сохранилось и жилое здание для служащих, 1846). После неё Лыткарино принадлежало генерал-адъютанту, генерал-майору (позднее генералу от инфантерии) егермейстеру и начальнику императорской охоты, командиру батальона императорских стрелков, обер-гофмейстеру при дворе вдовствующей императрицы Марии Феодоровны, князю Владимиру Анатольевичу Барятинскому (1843-1914).

Он с 1864 г. (тогда поручик лейб-гвардии Преображенского полка) состоял при наследнике-цесаревиче Николае Александровиче, после его смерти, с 1865 г. - при наследнике-цесаревиче Александре Александровиче (будущем императоре Александре III). Участвовал в покорении Средней Азии. За отличие в боях при взятии Ходжента (1867), Ура-Тюбе (1868) награждён орденами и золотой саблей «За храбрость». Он был женат на Надежде Александровне, урождённой графине Стенбок-Фермор (1845-1920, расстреляна большевиками в Крыму), в 1914 г. пожалована в статс-дамы.

Его сыновья - князь Александр Владимирович (1870-1910, был женат на светлейшей княжне Екатерине Александровне Юрьевской, дочери Александра II), Анатолий Владимирович (1871-1924, генерал-майор свиты Его Императорского Величества, командир бригады гвардейской пехотной дивизии) и Владимир Владимирович (1874-1941), воспитывавшийся в дружбе с сыновьями Александра III, в 1893 г., по окончании Морского корпуса, служивший в Гвардейском морском экипаже, в 1904 г. вышедший в отставку в чине лейтенанта. В последних классах корпуса он сблизился с актёрами Александрийского театра, писал пьесы для корпусного и домашнего театров и сам в них играл.

В 1893 г. опубликовал драму «Честь моё имя!», выразив в ней критическое отношение к светской жизни.

В 1895 г. впервые поехал в Париж.

В 1896 г. сотрудничал в газете «Санкт-Петербургские ведомости»: рассказы, статьи о театре, литературно-критические фельетоны; осенью перешёл в «Новое время». Через два года, разойдясь с А.С. Сувориным по вопросу о «деле Дрейфуса», вышел из числа сотрудников газеты.

В 1899-1900 г. издавал и редактировал политическую и литературную газету «Северный курьер», пользовавшуюся популярностью в передовых кругах; среди авторов- П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский, И.И. Янжул, К.М. Станюкович, С.А. Венгеров и З.А. Венгерова, Луговой (А.А. Тихонов). В январе 1900 г. А.П. Чехов писал Суворину: «Газету его, конечно, прикроют, но репутация хорошего журналиста за ним останется надолго».

Просуществовав 14 месяцев, «Северный курьер» был закрыт за «вредное направление». В 1901 г. совместно с первой женой, актрисой Л.Б. Яворской, в зале Кононова на Мойке, он открыл так называемый Новый театр (или Театр Яворской), где шли пьесы Л.Н. Толстого, М. Горького, Чехова, Ибсена и других, а также большинство пьес Барятинского, в том числе «Перекаты», «Карьера Наблоцкого», «Его Превосходительство», «Пляска жизни»; более 100 представлений в 1903 г., осмеивающих нравы дворянско-чиновничьей среды. Близка драматургии и проза Барятинского: «Потомки!» (СПб., 1897), «Лоло и Лала. (Картинки добрых нравов)» (СПб., 1900). По поводу последней книги Михайловский заметил, что Барятинский «очень живо, но и очень поверхностно изображает жизнь легкомысленных людей так называемого большого света», «его дело - не суровая сатира, а лёгкий водевиль». В 1905-1907 гг. сотрудничал (под псевдонимом Шуха) в сатирическом журнале «Сигнал» К.И. Чуковского, «Маска», «Стрекоза», «Свободный смех» и других (стихи и фельетоны).

В 1900-е гг. переводил на французский язык для альманаха «Денница» стихи А.Н. Апухтина, А.Н. Майкова, С.Я. Надсона, НА Некрасова, Я.П. Полонского и других; как переводчик классической русской поэзии выступал в лондонских и парижских периодических изданиях. Печатался в журнале «Столица и усадьба» (фельетоны под псевдонимом Княгиня Сандра). В начале 1-й мировой войны в 1914 г. выехал в Европу.

После 1917 г. печатался в эмигрантских газетах, особенно активно в парижских «Последних новостях» (более 100 рассказов и очерков из русской и французской истории, а также мемуары «Догоревшие огни», 1928-1934). Л ыткарино стало городом в 1957 г. Город вырос на месте одноимённой деревни, впервые упоминаемой в грамоте великого князя московского Василия Тёмного в 1-й половине XVI в. как сельцо, принадлежавшее Чудову монастырю в Московском Кремле.

Пётр I пожаловал деревню своему дядьке Никите Моисеевичу Зотову (ум. 1717), думному дьяку, президенту Тайной канцелярии (личной канцелярии Петра), графу (1710). С 1677 г. Никита Моисеевич обучал малолетнего царевича Петра Алексеевича, по словам матери царевича, Натальи Кирилловны, учил «божественной мудрости, страху Божию и благочинному житию», грамоте, чтению по Часослову и Псалтыри, знакомил с Новым Заветом. Царю Феодору Алексеевичу (старшему брату царевича Петра) на Зотова как на мужа кроткого и смиренного, всяких добродетелей исполненного, в грамоте и писании искусного, указал Фёдор Соковнин. Соковнины придерживались раскола. Обе сестры Соковнина - Феодосья Морозова и Авдотья Урусова - ещё при царе Алексее Михайловиче за приверженность старой вере были подвергнуты суровому заключению в земляной Боровской тюрьме, брат Алексей впоследствии казнён за участие в заговоре против Петра.

Ключевский пишет: «Рассказ о том, как Зотов введён был в должность придворного учителя, дышит такой древнерусской простотой, что не оставляет сомнения в характере зотовской педагогики. Соковнин привез Зотова к царю и, оставив в передней, отправился с докладом. Вскоре из комнат царя вышел дворянин и спросил: «Кто здесь Никита Зотов?» Будущий придворный учитель так оробел, что в беспамятстве не мог тронуться с места, и дворянин должен был взять его за руку. Зотов просил повременить немного, чтобы дать ему прийти в себя. Отстоявшись, он перекрестился и пошёл к царю, который пожаловал его к руке и проэкзаменовал в присутствии Симеона Полоцкого. Учёный воспитатель царя одобрил чтение и письмо Зотова; тогда Соковнин повёз аттестованного учителя к царице-вдове. Та приняла его, держа Петра за руку, и сказала: «Знаю, что ты доброй жизни и в Божественном писании искусен; вручаю тебе моего единственного сына». Зотов залился слезами и, дрожа от страха, повалился к ногам царицы со словами: «Недостоин я, матушка государыня, принять такое сокровище». Царица пожаловала его к руке и велела на следующее утро начать учение.

На открытие курса пришли царь и патриарх, отслужили молебен с водосвятием, окропили святой водой нового спудея и, благословив, посадили за азбуку. Зотов поклонился своему ученику в землю и начал курс своего учения, причем тут же получил и гонорар: патриарх дал ему сто рублей (с лишком тысячу на наши деньги), государь пожаловал ему двор, произвёл во дворяне, а царица-мать прислала две пары богатого верхнего и исподнего платья и «весь убор», в который по уходе государя и патриарха Зотов тут же и перерядился. Началось обучение Петра 12 марта 1677 г., когда, следовательно, Петру не исполнилось и пяти лет».

Историки иногда винят Зотова в том, что он не оказал воспитательного, развивающего влияния на своего ученика. Но ведь Зотова позвали во дворец не воспитывать, а просто учить грамоте, и он, может быть, передал своему ученику курс древнерусской грамотной выучки если не лучше, то и не хуже многих предшествовавших ему придворных учителей, грамотеев. Он начал, разумеется, со «словесного учения», то есть прошёл с Петром азбуку, часослов, Псалтырь, даже Евангелие и Апостол; все пройденное по древнерусскому педагогическому правилу взято было назубок. Впоследствии Пётр свободно держался на клиросе, читал и пел своим негустым баритоном не хуже любого дьячка; говорили даже, что он мог прочесть наизусть Евангелие и Апостол. Так учился царь Алексей, так начинали учение и его старшие сыновья. Но простым обучением грамотному мастерству не ограничилось преподавание Зотова. Очевидно, новые веяния коснулись и этого импровизированного педагога из приказа Большого Прихода. Подобно воспитателю царя Алексея Морозову, Зотов применял приём наглядного обучения. Царевич учился охотно и бойко.

На досуге он любил слушать разные рассказы и рассматривать книжки с «кунштами», картинками, Зотов сказал об этом царице, и та велела ему выдать «исторические книги», рукописи с рисунками из дворцовой библиотеки, и заказала живописного дела мастерам в Оружейной палате несколько новых иллюстраций. Так составилась у Петра коллекция «потешных тетрадей», в которых изображены были золотом и красками города, здания, корабли, солдаты, оружие, сражения и «истории лицевыя с прописьми», иллюстрированные повести и сказки с текстами. Все эти тетради, писанные с самым лучшим мастерством, Зотов разложил в комнатах царевича.

Заметив, когда Пётр начинал утомляться книжным чтением, Зотов брал у него из рук книгу и показывал ему картинки, сопровождая обзор их пояснениями. При этом он касался и русской старины, рассказывал царевичу про дела его отца, про царя Ивана Грозного, восходил и к более отдалённым временам Димитрия Донского, Александра Невского и даже до самого князя Владимира. Впоследствии Пётр имел очень мало досуга заниматься русской историей, но не терял интереса к ней, придавал ей важное значение для народного образования и много хлопотал о составлении популярного учебника по этому предмету. Кто знает? Быть может, в этом сказывалась память об уроках Зотова.

С 1673 по 1677 г. Никита Моисеевич - дьяк Челобитного приказа, куда направлялись жалобы самому государю на всяческие «неправды и обиды», чинимые представителями власти. По обычаю такие челобитные подавались царю во время его походов на богомолье или в праздники, они рассматривались и докладывались дьяком, а царские решения объявлялись подьячими на кремлевской площади и вручались лично челобитчикам. Приказ ведал также судом над служащими московских приказов, от дьяков до сторожей. Потом недолгое время Зотов служил в Сыскном приказе, который занимался сыском беглых крестьян и посадских людей, стремившихся скрыться от исполнения государственных повинностей или от крепости частному владельцу. Сыск беглых-опасное занятие, здесь часто применяли военную силу, служащие подвергались риску получить увечье.

С 1678 по 1679 г. Зотов служил во Владимирском судном, а с 1679 по 1680 г. в Московском Судном приказах.

С 1681 по 1682 г. в Поместном приказе ведал наследованием, окладами, переводом поместий в вотчины.

В 1681 г. за участие в заключении Бахчисарайского мира с Оттоманской Портой и Крымским ханством Зотов пожалован в думные дьяки. Во время Азовских походов ведал посольскими делами, был с Петром в Воронеже при постройке флота.

В 1701-1703 гг. - думный дворянин и печатник Ближней канцелярии.

Для обучения царевичей выбирали из приказных подьячих - «учительных людей тихих и небражников» (по свидетельству дьяка XVII в. Котошихина). Что Зотов был учительный человек, тихий, за это ручается только что приведённый рассказ; но, говорят, он не вполне удовлетворял второму требованию, любил выпить.

В 1690-х гг. юный царь Петр, создав «сумасброднейший, всешутейший и всепьянейший собор», сделал его князь-папой своего бывшего дядьку и учителя. Пётр составлял и собственноручно писал «чины», то есть обряды избрания и поставле-ния новых членов «всепьянейшего собора»; он сам сочинил устав, который постоянно изменял; вообще «собор» как собрание близких людей, готовых шумно отпраздновать победу, заключение мира, спуск корабля, чьи-нибудь именины, свадьбу и т. д., представлял для Петра развлечение и возможность отдохнуть от государственных дел и забот. На этих пирах первенствовал Зотов, «всешутейший отец Иоаникит, Пресбургский, Кокуйский и Всеяузский патриарх»; Петр был дьяконом или протодиаконом; многие члены «собора» носили названия «владык» того или другого города. На святках соборяне ездили Христа славить; сам царь ездил по всем боярам, Зотов посещал купцов. Сохранились известия о нескольких выдающихся пиршествах, в которых принимал участие Никита Моисеевич.

12-го февраля 1699 г. отец подвергается такому посмеянию. В подкрепление своей просьбы об отмене свадьбы Конон Никитич приводил в письме к царю слова своего отца: «я бы и рад отречься моей женитьбы; но не смею царское величество прогневать, столько-де стариков собрано для меня, и платья наделано». Просьба Конона Никитича запоздала: он написал Петру 14 января 1715 г., а 16 января должна была состояться свадьба (Никита Моисеевич женился на вдове Анне Еремеевне Стремоуховой, урождённой Пашковой).

Еще 25-го сентября 1714 г., по приказу Правительствующего Сената, велено прожиточное поместье её и вотчину, которыми она владела до именного царского указа о движимых и недвижимых имениях 1714 г., «справить ныне или после женитьбы за женихом её, царского величества тайным советником и ближней канцелярии генералом-президентом графом Магнусом Наклеванги Никитою Моисеевичем Зотовым». Когда Петр дал Зотову это прозвище, неизвестно. Месяц спустя, в сенатском приговоре о ведении в Ближней канцелярии приходных и расходных книг разных губерний сказано: «Объявить в Ближней канцелярии генералу-президенту графу магнусу на клевати Никите Моисеевичу Зотову с товарищи». В первом случае можно было допустить, что Зотов в шутку назван Магнусом На-клеванги, в связи с предполагавшейся «потешной» свадьбой его, но повторение этого прозвища в сенатском приговоре ясно доказывает, что Петр закрепил за ним приставку, как бы намекавшую на великую способность клевать носом, то есть на чрезмерную выпивку. 12-го декабря 1714 г. Петр приказал всем лицам, назначенным присутствовать на свадьбе Зотова, явиться в дом секретаря Волкова на Васильевском острове в костюмах.

Обручённая чета шла пешком, поддерживаемая четырьмя старцами; впереди выступали, в качестве скороходов, четыре мужика, до такой степени тучных и неповоротливых, что, в сущности, сами они нуждались в вожатых. Царь находился среди поезжан в матросском платье. Треск, свист упомянутых выше орудий слился с колокольным звоном, и получился невообразимый шум. Для венчания Зотова был выписан из Москвы священник Архангельского собора, имевший более 90 лет от роду. Из церкви тем же порядком шествие направилось в дом новообвенчавшегося князь-папы. Молодые (по свидетельству князя П.В. Долгорукого, Никите Моисеевичу было лет 80) усердно потчевали гостей разными напитками. На улицах выставили для народа бадьи с вином и пивом и разные яства. На другой день возили молодых по городу в предшествии всех участников свадебного торжества.

Вот что говорит относительно этой свадьбы известный русский историк СМ. Соловьёв: «Свадьба Зотова заслужила особенное внимание: одни вооружаются против неприличия этого торжества, другие стараются оправдать его, и вообще хотят видеть здесь насмешку над патриаршеством, желание унизить сан, который хотелось уничтожить. Но мы знаем, что это была просто игра в короли, папы и патриархи, игра, понятная при тогдашнем состоянии юного общества. Зотов назывался Кокуйским патриархом ещё тогда, когда настоящий патриарх был в Москве, когда, по всем вероятностям, не западала еще мысль об уничтожении патриаршества; теперь этот Кокуйский, шутовской патриарх вздумал жениться, и свадьбу его отпраздновали приличным его званию образом. Если предположить, что Пётр хотел насмеяться над патриаршеством, то надобно предположить, что он хотел насмеяться и над своею собственною царскою властью, потому что у него был и шутовской Пресбургский король, впоследствии кесарь; по смерти старика Зотова шутовское патриаршество упразднилось, но остался князь-папа в соответствие князю-кесарю».

Зотов умер в 1717 г., и в конце этого года, перед избранием нового князь-папы, Петр обратился от лица собора со следующей просьбой к князю-кесарю И.Ф. Ромодановскому, возведённому в это звание по смерти отца: «Великий Государь Князь Цесарь Иван Феодорович! Известно вашему величеству, что отец ваш и богомолец великий князь-папа, всешутейший Аникита, от жития сего отьиде и наш сумасброднейший собор остави безглавен; того ради просим ваше величество призрети на вдовствующий престол избранием Бахусо-подражательного отца». В князь-папы был избран Петр Иванович Бутурлин, за которого и вышла потом замуж вдова Никиты Моисеевича Зотова, Анна Еремеевна.

От Н.М. Зотова Лыткарино перешло к сыну, Василию Никитичу Зотову, ревельскому коменданту, потом генерал-ревизору сената (с 1715). На него были возложены Петром I обширные обязанности, но не даны средства их исполнения. Он должен был надзирать за деятельностью администрации вне сената, не имея никаких подчиненных органов надзора, канцелярия Сената была для него недоступна, поэтому его деятельность в Сенате свелась к получению от сенаторов и передаче Петру составлявшихся ежемесячно отчетов об указах Сената. В Сенате Зотов не имел никакого авторитета.

В 1719 г. Василию Никитичу было поручено руководство подушной переписью, с 1725 г. он президент Московского надворного суда, в 1727 - казанский губернатор.

Скончался в чине генерал-майора в 1729 г.

От его сына, Никиты Васильевича (1710-1738), женатого на Анне Логиновне, урожденной Эйхлер, Лыткарино перешло к его сыну, полковнику Ивану Никитичу Зотову (1738-после 1782). От второго брака с Маргаритой Францевной (ум. в 1820 г.) у него был сын Николай Иванович (1782-1849), отставной гвардии полковник, действительный статский советник.

Его дочь Елизавета Николаевна была замужем за князем А.И. Чернышевым.

В пос. Тураево, вошедшем в черту г. Лыткарино, находится храм Рождества Богородицы старообрядцев белокриницкого согласия, построенный в начале XX в. (с включением часовни XIX в.).