Мои местаНа Арбате был такой дом под №14, который в один день приобрел дурную славу и был прозван «домом с привидениями» и «местом, которое все живое в землю утягивает».
В период войны Арбат предназначался Наркомату обороны. Бомбардировками был разрушен театр Вахтангова, расположенный на Арбате, однако его восстановили, а вот дом номер 14, располагавшийся на противоположной стороне, увы, был стерт с лица земли навсегда. Он был очень красив внешне, имел шестиколонный балкон и десять высоких окон, его частенько использовали для фотографий на открытки. Даже на картине «Арбат» художника М. Гермашеза 1912 – 1914 годов, на которой изображен городской пейзаж с уже многоэтажными зданиями узких переулков, трамвайной колеей, одинокой лошадью под фонарем, дом №14 находится в самом центре. Именно в те времена дом и получил прозвище «дом с привидениями», который мирные люди по ночам обходили стороной. Теперь то место, наверное, не многие узнают, дома стали еще выше, а фонарей больше.
Во времена, когда дом считался владением князя Оболенского, там жили Вукол Ундольский и, собственно, Михаил Оболенский, будучи сотрудниками. Князь тогда в Москве был директором главного архива министерства иностранных дел, в котором на службе тогда находились Пушкинские «архивны юноши».
Вулкон Михайлович Ундольский за свои прожитые годы, а прожил он менее 50 лет, успел многое сделать для следующих поколений. Он коллекционировал древнерусские рукописи, в 1846 году были выпущены «Оглавление книг, кто их сложил», «Библиографические разыскания», «Очерк библиографических трудов в России», а так же четвертая часть работы «Каталог российским книгам библиотеки Павла Григорьевича Демидова, составленный им самим». Многие работы библиографа вышли уже после его смерти и выходят до сих пор. Например, в 1970 году были изданы «Славяно-русские рукописи В.М. Ундольского», в которых описана вся библиотека рукописей, состоящая из более 1,5 тысяч рукописных книг и более 90 книг, изданных кирилловской печатью. Все это бесценное наследство находилось в доме №14 на Арбате, а затем было передано в библиотеку Румянцевского музея. Находится теперь все богатство в библиотеке имени Ленина.
Ундольский имел общие интересы и взгляды с владельцем дома, известным в то время археологом и библиофилом, другом Михаилом Андреевичем Оболенским. Они всегда вместе занимались рукописями и книгами: собирали их и описывали. Но, тем не менее, у Оболенского была своя коллекция писем, реликвий и летописей, касающихся истории России средних веков. Оболенский занимался написанием 12 частей «Сборников князя Оболенского», которые выпустили в течение примерно 20 лет. Там было описание различных актов из истории, некоторые из них принадлежали МИДу, а некоторые лично князю.
Но об одной реликвии России было дано узнать только лишь в 1860-ом году. Этой реликвией был портрет Пушкина, написанный маслом Василием Тропининым, знаменитейшим на тот момент московским живописцем, и сфотографированный с разрешения Оболенского. Портрет был написан в январе – феврале 1827 года. Пушкин тогда, вернувшись из ссылки, был на пике своей славы и жил на Арбате в доме на Собачьей площади у друга С.А. Соболевского и работал переводчиком в архиве МИДа. В то время очень много молодых и очень хорошо образованных людей крутилось вокруг московского архива министерства иностранных дел, где чуть позже и был директором Оболенский. Пушкин был хорошо знаком с этим кругом людей и именно о них писал в поэме «Евгений Онегин», упоминая их в строках, где «архивны юноши» обсуждали Таню. И именно тому самому Соболевскому Пушкин и преподнес неожиданный подарок в знак верной дружбы в виде портрета. Их в то время существовало несколько, но Соболевский считал их «припомаженными, приглаженными», в общем, неестественными. Именно поэтому портрет заказали лучшему портретисту Василию Тропинну.
Им было сделано два эскиза с натуры, этюд маслом и потом портрет, на котором Пушкин изображен в домашнем халате. Если верить книгам, написанным о Пушкине, то идея заказа портрета принадлежала Соболевскому, однако, если верить Соболевскому, то «Пушкин сам тайком заказал портрет и подарил мне его в виде сюрприза с разными фарсами». Это произведение искусства считалось лучшим, с него были сделаны репродукции и размещены в большинстве книг о поэте. А Николай полевой в журнале «Московский телеграф» высказался о портрете следующими словами: «Сходство портрета с подлинником просто поразительно…». Все считали, что в своей работе художник не только отобразил сходство внешности, но и смог заглянуть в глубину души человека. С Волхонки, где находилась мастерская великого портретиста, портрет был перенесен в дом на Арбате, который стоял на углу пересечения Собачей площадки и Борисоглебского переулка.
Но, к сожалению, к хранению портрета, не смотря на приобретенную славу, относились не особо тщательно. Хозяин очень часто уезжал за границу, поэтому передал портрет и свою библиотеку Степану Шевыреву (поэту, историку и коллеге по работе в архиве), который состоял в переписке с Вуколом Ундольским и Михаилом Оболенским. Портрет был благополучно украден у Степана Шевырева неким живописцем, который его выпросил под предлогом сделать копию. Копия получилась очень удачная и ее, собственно, и вернули Шевыреву, не заметившему обмана. Картина вернулась на Арбат спустя несколько десятилетий, когда Оболенский приобрел ее в одном из антикварных магазинов. Подтверждение подлинности работы было получено у самого автора Василия Тропинина. Холст, по всей видимости, хранился небрежно и был значительно испорчен. Но художник, даже по просьбе князя Оболенского, не решился заняться полным обновлением картины, боясь испортить написанное с натуры «молодою рукою», поэтому картину просто почистили. В музей знаменитый портрет Пушкина попал из дома Оболенских в 1909 году.
Из истории написания этого портрета написан забавный эпизод в книге М.И. Пыляева «Старая Москва»: «Одно время отличительным признаком всякого масона был длинный ноготь на мизинце. Такой ноготь носил и Пушкин, по этому ногтю узнал, что он масон, художник Тропинин, придя рисовать с него портрет. Тропинин передавал кн. М.А. Оболенскому, у которого этот портрет хранился, что когда он пришел писать и увидел на Пушкине ноготь, то сделал ему знак, на который Пушкин ему не ответил, а погрозил ему пальцем».
Собирателем ходивших о доме на Арбате слухов, был некий Е. З. Баранов, торговавший книгами прямо на ступеньках любопытного объекта обсуждений. Этот человек очень любил и ценил фольклор. Он сумел догадаться начать записывать все, что говорят о доме и авторов этих высказываний, даже если это был какой-нибудь обыкновенный извозчик или даже водопроводчик. Плюс ко всему Баранов сделал доклад на эту тему в научном обществе «Старая Москва», в котором состояли такие люди великий художник А. Васнецов и историк П. Миллер. Именно благодаря этому докладу и общему решению членов общества в 1928 году была выпущена отдельная книга, в которой были опубликованы все собранные Барановым легенды, рассказы и слухи, даже саамы фантастические и невероятные. Книга вышла под названием «Московские легенды». Послесловие к книге было написано П. Миллером. Он считался знатоком улиц Москвы и установил, кто и в какой период владел этим домом. Согласно его исследованиям, в конце XVIII века владельцами дома были князья Шаховские, с середины XIX – Оболенские. Один из Оболенских, кстати, в этом доме покончил с жизнью. После некоторое время дом оставался пустым. Поводом для появления легенд послужили люди, тайно поселившиеся в опустевшим доме и скрывавшиеся от полиции. А прохожие и извозчики, по всей видимости, принимали их за нечисть и призраков, поэтому перед домом переходили на другую сторону дороги.
В книге У.З. Баранова владение было описано как большой каменный одноэтажный дом с подвалом и довольно обширным двором. Особо привлекательно Баранов описал фасад дома, балкон, окна, а так же бронзового льва, который стоял на входе в дом, расположенный со стороны двора (помимо него был и основной вход, парадный). А на самом деле дом был похож на остальные, стоящие на Арбате: деревянный и оштукатуренный.
Этот дом снимали железнодорожный магнат В. Фон Мекк и князь Лев Голицын, которые спокойно жили в нем и им не мешали никакие призраки.
Рядом с этим домом была еще одна достопримечательность – это приходская церковь Николая Явленного. Отличительной чертой этой церквушки была колокольня, которая выходила за пределы постройки. А еще она стояла на самом видном месте, там, где улица изгибалась, и видно ее было с обеих сторон, а у ее стен похоронен Василий Вяземский, генерал – майор, побывавший во многих баталиях. Под редакцией профессора Гейнике выходил путеводитель, называвшийся «По Москве», в которой церковь имеет следующее описание: «Наивысшим изяществом и изысканностью отличается колокольня церкви Николая Явленного на Арбате». Так же эту церковь можно отчетливо увидеть на гравюре, отображавшей очерк историка Ивана Снегирева. На ней в виде шатра церковь возвышается над двухъярусным квадратным основанием. Таких шатров в Москве в средние века было предостаточно (так строились церкви, храмы и колокольни), особенно много их было на Арбате, посвященных Николаю, покровителю солдат.
Место, улица, земля, где находился «дом с привидениями» примечательны еще и тем, что на их территории находился дом, в котором жили родители нашего великого, непобедимого полководца Александра Васильевича Суворова. Сейчас на тех местах зеленый сквер.
Этот дом нуждается в восстановлении с исторической точки зрения. Обращая внимание на то, как можно качественно и достаточно быстро восстановить стены, разрушенные войной и бомбардировками, напрашивается вывод, что «дом с привидениями», имевший прекрасный фасад с шестиколонным балконом, высокими окнами и бронзовым львом со двора, вполне подлежит восстановлению. Колокольню тоже необходимо вернуть в жизнь с целью создания в тех местах музея, посвященного Александру Суворову.
Добавить в моё избранное
