Мои местаТо, что люди иногда исчезают, давно перестало быть сенсацией — такое случалось во все времена. Нередко подобные происшествия носили криминальный характер, а бывало — и романтический. Но, как правило, в конце концов отыскивались либо трупы, либо исчезнувшие влюблённые. Одна из таких таинственных историй произошла в конце XIX века.
А вот что произошло в последние дни XIX века на одном из забытых богом, да и людьми, небольшом шотландском островке Эйлин-Мор, архипелаг Внешние Гебридские острова. Омывающие его воды всегда считались опасными для мореплавания: крутые скалистые берега, множество рифов и отмелей в сочетании с частыми штормами представляли серьёзную опасность. Немало судов терпели здесь бедствия. К тому же этот остров издавна имел дурную славу —поговаривали, что на нём нашли пристанище эльфийские духи, не терпящие присутствия чужаков. Поэтому моряки предпочитали без острой необходимости сюда не заходить. Единственными его обитателями были четверо бывших моряков, ставших теперь смотрителями открытого в 1899 году маяка. Работали они вахтовым методом: каждый из смотрителей трудился шесть недель, затем поочередно с товарищами отправлялся на две недели в отпуск на материк. Таким образом, на маяке постоянно оставалось три человека. Каждые две недели на Эйлин-Мор приходило небольшое судно «Гесперус», доставлявшее почту, керосин для ламп и продукты, а заодно и отгулявшего отпуск смотрителя. Обратным рейсом «Гесперус» забирал следующего отпускника. 6 декабря 1900 года в отпуск отправился Джозеф Мур.
Год после своего открытия маяк работал исправно, но в последних числах декабря 1900 года от капитанов судов, проходящих мимо Эйлин-Мора, стали поступать сообщения, что они не видят огней маяка. Как раз подошло время возвращаться на службу Муру, и он погрузился на «Гесперус». Предстояла уже вторая зима, которую он и его напарники, Томас Маршалл, Джеймс Дукат и Дональд Макартур, проведут на маяке. В целом своей жизнью здесь они были довольны: крепкое жилье надежно защищало их от непогоды, работой они себя не перетруждали. Правда, и развлечений особых не было: читали доставляемые раз в две недели газеты, играли в шахматы. Меж собой разговаривали немного.
«Гесперус», на котором возвращался из отпуска Мур, пришвартовался к причалу острова 24 декабря. Сердце Мура сжалось, как только он увидел потухший маяк. Странным было и то, что их никто не встречал, а ведь всегда ждали с нетерпением — как-никак прибывала почта, газеты, свежие продукты, возвращался товарищ, а кто-то из встречающих мог отправиться в долгожданный отпуск. Но в этот раз на острове стояла зловещая тишина.
Несколько раз «Гесперус» дал гудок, но никто не отозвался. Мур первым подошёл к маяку. Дверь оказалась заперта. Мур открыл её, вошел в помещение и громко позвал своих товарищей. Ответа не последовало. Помещение было пустым и холодным, часы на стене остановились. Мур побежал к кораблю, чтобы позвать на помощь людей, не зная, что может ждать его наверху, в световом отделении маяка. Два матроса поднялись вместе с ним, но и там никого не обнаружили. Все было в полном порядке: фитили ламп очищены и подняты на требуемый уровень, лампы наполнены керосином и могли быть зажжены в любой момент — в общем, всё как обычно. Необычным было лишь отсутствие на месте двух плащей и двух пар резиновых сапог, принадлежавших смотрителям. В них при ненастной погоде они делали обход территории. Мур обратил внимание еще и на то, что последняя запись в вахтенном журнале была сделана 15 декабря, т. е. за 9 дней до их прибытия на остров.
Обыскали весь остров, но никаких следов исчезнувших смотрителей не обнаружили. Открылись лишь некоторые детали, которые могли бы косвенно послужить ключом к разгадке. Островной причал очень пострадал от шторма, с бетонной площадки, поднятой над водой метров на 20, свисал на тросах кран. Канаты, прежде аккуратно скатанные в бухты, были заброшены в расселину скалы метров на 30 вверх. Какими же должны были быть волны, чтобы забросить их на такую высоту? Не в этих ли волнах нашли свою смерть товарищи Мура? Но ведь волн такой высоты здесь никогда не наблюдали. Кроме того, в прошлом бывалые моряки, каковыми являлись смотрители, вряд ли отправились бы в такое ненастье на причал, тем более что и необходимости в этом не было. А если они втроём все-таки решились бы на это, то взяли бы все три плаща, а не два. Такие мысли роились в голове Мура.
Вместе с капитаном «Гесперуса» они тщательно изучили записи в вахтенном журнале, который в последние 10 дней вёл Томас Маршалл. Из лаконичных записей складывалась картина необъяснимого ужаса, который охватил всех трех смотрителей. «12 декабря — шторм, ветер северо-западный, море неистовствует. Никто никогда такого шторма здесь еще не видел. Громадные волны бьются о стены маяка. Джеймс очень возбужден». Прочитавшие переглянулись: 12 декабря «Гесперус» находился всего в 30 милях от маяка и никакого сильного шторма не наблюдал.
Неожиданной была и запись о душевном состоянии Джеймса Дуката — такое обычно в журнал не заносится. Следующая запись, датированная ночью того же дня: «Шторм только крепчает. Ветер того же направления. Из-за шторма мы заперты, не можем выйти наружу. Прошел корабль, подавая туманный сигнал. Джеймс пока спокоен, но Макартур плачет». Мур и капитан вновь переглянулись: во-первых, запись говорит, что из-за шторма смотрители заперты и не могут выйти, а между тем двух плащей на месте нет. Во-вторых, опять идет несвойственная вахтенному журналу эмоциональная запись о плачущем Макартуре. Что же могло вызвать слёзы у этого старого морского волка?
Они продолжили чтение: «13 декабря. Шторм продолжался всю ночь. Ветер изменил направление на юго-восточное. Дукат спокоен, Мака рту р молится». Странно всё это: днем раньше Макартур плакал, теперь он, не веривший ни в Бога, ни в черта, молится! И новая запись: «Полдень. Серый день. Мы все трое молимся». Никогда раньше Мур не видел своих товарищей за молитвой. Вероятно, охвативший их ужас был настолько велик, что они вспомнили о Боге. Наконец, последняя запись в вахтенном журнале: «15 декабря, 13 часов, шторм стих, море спокойно. Бог сжалился над нами!» И Мур, и капитан обратили внимание, что 14 декабря в журнале пропущено. Почему?
Во время судебного расследования было установлено, что в ночь на 15 декабря лихтер «Аркер» едва не напоролся на скалы из-за того, что маяк на Эйлин-Море не работал. Исходя из этого предположили, что к тому времени смотрителей на маяке уже не было. Что же произошло? Могли внезапно разразившийся шторм, которого никто почему-то не заметил, пронестись вихрем через весь остров и погубить смотрителей, неосторожно отправившихся в это время на причал? Логичнее предположить, что смотрители пошли осматривать причал после того, как шторм утих и Маршалл сделал свою последнюю запись о его окончании. Никаких определенных заключений комиссия по расследованию сделать так и не смогла, единственный вывод, к которому она пришла, — бесспорно: события, повлекшие за собой исчезновение смотрителей, разыгрались после окончания шторма.
Так или иначе, разгадка найдена не была. Одна из версий, из множеств обсуждаемых комиссией и прессой, строилась на том, что один из смотрителей, не выдержав ужаса от разгула стихии, потерял рассудок, убил своих товарищей, сбросил их тела в море, а затем бросился туда сам. Не исключено, что и ужасный шторм, упоминаемый в вахтенном журнале, был лишь плодом его воспалённой психики?
Скалы Эйлин-Мора хранят свою тайну до сих пор. Официальное заключение, сделанное комиссией по расследованию, таково: смотрители маяка, видя надвигающийся шторм, в нарушение правил безопасности бросились на причал и были смыты волной.
Мур не смог согласиться с таким выводом комиссии. Он остался на острове, чтобы продолжить собственное расследование. Составить ему компанию желающих не нашлось. Времени для размышлений у Джозефа было предостаточно. Версию с огромной волной он всерьёз не рассматривал, в предположение о помешательстве и убийстве тоже не верил — ведь всего за две недели до исчезновения все они были в здравом рассудке.
Долгих 10 лет провел Мур на острове. Лишь в январе 1910 года, когда был назначен новый смотритель маяка, он вернулся на материк. О том, что ему пришлось пережить за эти годы, Мур говорить не любил — опасался прослыть сумасшедшим. Лишь немногое сообщил он друзьям. Находясь на острове, он постоянно чувствовал гнетущую атмосферу и будто ощущал чьё-то присутствие. Не раз, обычно перед штормами, казалось ему, что он слышит крики о помощи. Однажды, когда буря была особенно сильной, Джозеф явственно услышал, что его зовут. Несмотря на непогоду, он выбежал из дома и стал выкрикивать имена пропавших товарищей. На мгновение ему показалось, что слышит отклик. Был ли это плод его воображения или крики чаек, никто уже не расскажет.
Когда за Муром пришел корабль, он, уже стоя на причале, в последний раз позвал товарищей. И в этот момент, по его словам, с башни маяка взлетели три огромные черные птицы и скрылись за горизонтом.
Адрес
Фланнан, Уэстерн-Айлс, Великобритания
Добавить в моё избранное
