Улица Кекушева (Поварская)

Владельцами особняков стали фабриканты Матвей Понизовский и Иван Миндовский. Первая из этих построек (дом Понизовского) представляет собой ступенчатую пирамидальную конструкцию – к выполненному в форме башни угловому блоку уступом поднимаются подобные же объемы. Первоначально здание было облицовано керамической плиткой, а угловую постройку венчал четырехгранный купол с глубоким карнизом. К сожалению, на фоне угасавшего в 1910 годах интереса к модерну владелец особняка пожелал его «осовременить», и здание сначала было слегка реконструировано, а в 1914-15 годах сменило свой облик уже кардинально, а немного позже была возведена ограда.

Второй особняк (дом Миндовского) представляет собой один из чистых образцов модерна. При явной асимметрии и при всей разнообразности эркеров, веранд и окон постройка великолепно смотрится с любой точки. Здесь сплавлены воедино излюбленные приемы Кекушева: обводящие по контуру верх сооружения овальные козырьки, изящные кованые ограды, сочный скульптурный декор, консоли и замковые камни – все, что делает его стиль неповторимым и легко узнаваемым. Сооружение кажется прочно «вросшим» в землю, что достигается еще одним типичным приемом – облицованный каменной штукатуркой цоколь расширяется книзу за счет отклонения от вертикали.

Знаменитые кекушевские львы, украшающие каждое творение зодчего, здесь тоже есть, но снаружи их не видно. Бронзовыми львиными масками украшена мраморная лестница вестибюля. Криволинейные оконные переплеты, характерные для модерна, у Кекушева ощутимо трехмерны. Сильно выгнутая перекладина окна-двери над балконом второго этажа, выходящим на Поварскую, имеет большой вынос и отбрасывает тень, как полноценная архитектурная деталь. Очень пластично нарисованы не только чисто декоративные элементы, как, например, чудесное обрамление овального окна эркера, но и фигурные консоли, визуально поддерживающие эркеры и балкон.

Кекушевская интерпретация франко-бельгийских мотивов модерна со временем стала восприниматься как хрестоматийный образец русского модерна, да и коллеги-современники отдавали должное этому шедевру, однако покупатель нашелся лишь в 1909 году. Им стал Иван Александрович Миндовский, выходец из патриархальной семьи крестьян-староверов. В наши дни особняк занимает посольство Новой Зеландии, поэтому далеко не каждому может представиться возможность полюбоваться интерьерами и ознакомиться с планировкой помещений, а они весьма оригинальны. Объем сооружения как бы составлен из плотно пригнанных друг к другу разновеликих призм.

Взаиморасположение этих призм позволяет обойтись без темных коридоров или переходов – все группы помещений имеют окна. Соблюдается один из законов архитектурной организации пространства – попадая в дом, человек должен всегда идти «на свет», связь с внешним миром ориентирует его в интерьере. Ведущую роль в отделке лестницы играло огромное цветное окно-витраж с растительной орнаментикой. Его цветовая гамма такова, что в любую погоду кажется, что за окном светит солнце. Первоначальное оформление несколько изменилось к нашему времени. Так, аттики ранее завершались скульптурными композициями, а пилоны чердачного окна – светильниками.

Третья из построек Льва Кекушева на Поварской – дом Моисея Саарбекова – тоже дошла до наших дней в немного перестроенном виде. Это второе по времени постройки здание в стиле модерн в Москве. Главный мотив фасада – упругие, прекрасно прорисованные арки входа и окна над лестницей, вносящие в композицию асимметрию и некоторый внутренний динамизм. В отличие от особняков, эта постройка «зажата» соседними доходными домами, и чтобы придать фасаду выразительность, Кекушев выносит вперед линию кровли. Таким простым приемом удалось придать оригинальность облику здания, не украшенного ни лепниной, ни майоликой.

Первоначальная внутренняя отделка практически не изменилась. Если вам удастся попасть в «Дом Юргиса Балтрушайтиса» – культурный центр при посольстве Литвы, честно говоря, не очень гостеприимный, – то сможете полюбоваться богатой отделкой вестибюля, кованой парадной лестницей и другими элементами внутреннего убранства. Внешний облик здания претерпел некоторые изменения. Первоначально левый вход в здание представлял собой асимметричную композицию из двух окон и дверного проема, однако где-то в 1930-х года ее сменила симметричная деревянная входная группа, в 1970-х накрытая козырьком. Но самые ранние переделки произошли еще при первом владельце.

Купец первой гильдии почетный гражданин Моисей Саарбеков занимался поставками рыбы с Каспия и низовий Волги. Ему потребовалось возвести внутреннем дворе одноэтажные служебные здания (впоследствии достроенные вторыми этажами), и в 1905 году архитектор Сергей Власьев выполнил этот заказ, а попутно заменил ряд деревянных конструкций металлическими и переоформил некоторые интерьеры дома. Кстати, про Саарбекова есть одна интересная история. Он знал несколько иностранных языков и вообще был человеком хорошо образованным, однако к медицине относился с некоторым опасением, а лечебным учреждения не доверял вовсе.

Когда врачи обнаружили у него желчекаменную болезнь и предложили довольно сложную операцию, лечь в больницу он отказался наотрез – режьте, но на дому! Оборудовать операционную в частном доме было непросто, тем более что дело было летом, и московская пыль проникла бы в помещение даже через закрытые окна, а нарушение антисептики было чревато проблемами. Перекрыть Поварскую для дорожного движения в те невинные времена даже Саарбекову было слабо при всех его связях. Поэтому состоятельный больной распорядился заасфальтировать улицу около дома и позаботился о том, чтобы накануне операции Поварскую перекрыли до «особого распоряжения».

Естественно, все это влетело Саарбекову в копеечку. Желая хоть немного сэкономить, коммерсант взялся за доктора, запросившего за операцию три тысячи рублей. Саарбеков заявил, что будет платить за каждый извлеченный у него камень отдельно – по тысяче рублей. Хирург согласился, и не прогадал: пациента угораздило носить в своем чреве не один камень и не два, их набралось штук сорок. Конечно, все мал мала меньше, но ведь размеры самородков в начале сделки не оговаривались! Так что пришлось господину Саарбекову выплатить сорок тысяч рублей вместо трех, которые доктор назначил изначально. А куда деваться – уговор дороже денег!